Спасский
след Ленина
90
лет назад, 21 января 1924 года, скончался
один из организаторов Октябрьской
революции в России, первый председатель
Совнаркома РСФСР, основатель советского
государства Владимир Ильич Ленин. Во
времена Советского Союза его биография,
казалось бы, была расписана в мельчайших
подробностях, особенно периоды жизни
в Симбирске и Казани. Но и находящийся
на половине пути между ними Спасский
уезд Казанской губернии (сейчас это
Спасский район Татарстана с центром в
городе Болгар), оказывается, имеет свою
лениниану. Улица Ленина есть сегодня
не только в Болгаре, но и в сёлах
Аграмаковка, Измери и Иске Рязяп. Памятник
Ленину установлен на центральной площади
Болгара ещё в 1970 году, к столетию со дня
рождения вождя мирового пролетариата.
В селе Бураково более четверти века
существовал колхоз «Ильич». В полном
собрании сочинений Ленина есть упоминания
о Спасске и селе Бездна. А среди старожилов
ещё в 1990-х годах было живо предание о
том, как местная помещица Е.Молоствова
перевозила прячущегося от царской
охранки Ульянова-Ленина на лодке из
села Болгары на правый берег Волги...
Проездом по
Чертыку
Впрочем, Володя Ульянов и до
этого десятки раз бывал на территории,
относящейся к Спасскому уезду Казанской
губернии. Семья Ульяновых с 1870-го по
1885-й год почти каждое лето отдыхала в
селе Кокушкино Лаишевского уезда, в
имении Александра Бланка — дедушки
будущего вождя. Из Симбирска до Казани
и обратно добирались на пароходах
компании «Кавказ и
Меркурий» по протоке Чертык,
с остановками в посёлке Спасский
Затон и на пристани Переволоки Спасского
уезда. В этих поездках, по воспоминаниям
родственников, юный Володя часто сидел
на палубе и любовался окрестностями,
так что вполне мог наблюдать и древние
башни в Болгарах, и Троицкую церковь в
Ново-Мордово, и судостроительные верфи
Спасского Затона, и красоту прибрежной
природы в устье Камы. Через те же пристани
он проезжал и после того как покинул
Симбирск: в 1887, 1889, 1890, 1891 и 1893 годах.
А ещё существует предание,
что Ленин был в Спасском уезде и позже,
когда находился под негласным надзором
полиции. В казанском журнале «Эхо веков»
(№2, 2009) историк Светлана Фролова пишет
о том, как в 1991 году она встретила в селе
Бугровка Спасского района местного
старожила П.Д.Ишметьева, который поведал
историю о хозяйке деревни Долгая Поляна
(недалеко от города Тетюши) Е.В.Молоствовой.
«На другом, высоком берегу Волги, в
Долгой Поляне, — рассказывал Пётр
Дмитриевич, — Молоствовы построили
красивый дом с башенкой, для того чтобы
видеть огни из дома родственников в
селе Три Озера, неподалеку от Болгар...
Однажды Елизавета Владимировна, узнав
о побеге Ленина, на лодке, лично переправила
его из Болгар в Долгую Поляну и прятала
в своей усадьбе. Именно за этот поступок
она после большевистского переворота
получила от советского правительства
охранную грамоту и не была репрессирована».
Сам Ишметьев родился лишь в 1918 году и
слышал эту историю от местного
крестьянина-очевидца, который будто бы
видел в имении Молоствовой невысокого,
лысого человека с усами и бородкой...
Помощь
Молоствовой
В многочисленных биографиях
Ленина этот факт не отражён. Но случай
такой вполне мог произойти в 1900 году,
когда Владимир Ульянов со своей женой
Надеждой Крупской возвращался из
сибирской ссылки, проходившей в селе
Шушенское. Крупская до окончания своей
ссылки осталась в Уфе, а Ленину хотелось
встретиться с единомышленниками в
центре России. Но ему запрещено было
останавливаться в столичных, университетских
и крупных промышленных городах. В феврале
он добрался до Пскова, затем жил в
Подольске, а в июне нелегально вернулся
в Уфу. В первой половине июля 1900 года
Ленин вновь отправился в путь — на этот
раз в Самару и Сызрань. Ехать открыто
по железной дороге было опасно, агенты
охранки были вправе зафиксировать
нарушение режима на станциях и в Уфе, и
в Самаре. Вот тогда-то Ленин и мог выбрать
другой, водный маршрут: на пароходе
Уфа-Казань доплыть до Лаишева, переправиться
через Каму в Спасский уезд, где его на
конном экипаже встретила Е.Молоствова,
и затем в районе села Болгары уже на
лодке переплыть через Волгу в Долгую
Поляну, после чего из Тетюш доплыть до
Самары.
Возникает вопрос, а причём
тут Молоствова (в девичестве Бер)? В 1889
году Елизавета Владимировна училась в
Санкт-Петербурге на Бестужевских высших
женских курсах вместе с Надеждой
Крупской. А в 1899-ом вышла замуж за
Владимира Германовича Молоствова, став
хозяйкой поместья в Долгой Поляне. Они
вполне могли переписываться с Крупской
и договориться о такой негласной услуге.
По некоторым сведениям, в последующем,
когда Ленин и Крупская находились в
эмиграции, Елизавета Молоствова посылала
им деньги, посылки и книги. После революции
и в годы Гражданской войны её усадьбу
в Долгой Поляне пытались разграбить и
сжечь местные активисты. Но в 1918-ом
решением Народного комиссариата
просвещения поместье было взято под
охрану с мотивировкой, что здесь находится
«весьма ценное в культурном отношении
хозяйство и усадьба», «библиотека и
этнографический архив по исследованию
уральских сектантов». По одной версии,
это было сделано по прямому указанию
Ленина за ту самую услугу, по другой -
за то, что Молоствова во время войны
помогла продовольствием и фуражом 1-ой
Конной армии С.Будённого. Ей выдали
охранную грамоту «за особые заслуги
перед революцией», а нарком А.Луначарский
в телеграмме дал указание местным
властям прекратить изъятие книг у
Молоствовой.
Упоминания о Спасском уезде
есть и в собрании сочинений Ленина. В
работе «Памяти Герцена» в 1912-ом он
подробно процитировал слова Герцена
из газеты «Колокол» о волнениях
12 апреля 1861 года, «когда перебили
50 крестьян в Бездне
и казнили их вожака Антона
Петрова». А в апреле 1919-го, когда
армия А.Колчака захватила Чистополь и
рвалась к Волге,
Ленин дал указание Э.Склянскому
(заместителю Л.Троцкого) о необходимости
«посылки шифрованной телеграммы
относительно срочной эвакуации волжских
судов, находящихся в Спасском
затоне, в связи с угрозой продвижения
Колчака к Спасску».
Кстати, первая легальная газета,
руководимая В.Лениным, называлась «Новая
жизнь» - такое же название носит сегодня
выходящая в Болгаре «районка».
Одноклассник
вождя
Связан со Спасском и
одноклассник Владимира Ульянова —
Михаил Кузнецов. К политике он был
равнодушен с юношеских лет, и не случайно
ещё в 1887 году при выпуске из Симбирской
классической гимназии её директор Фёдор
Керенский отмечал в характеристике: «С
уверенностью можно сказать, что никакие
социальные вопросы не интересовали
Кузнецова, понятия которого не выходили
из круга его прямых учебных занятий».
Всё было так же и в 1917 году: он добросовестно
преподавал в Канашском педагогическом
техникуме, а к осени переехал в уездный
город Спасск Казанской губернии, где в
последующем в подобном же педтехникуме
получил должность заведующего учебной
частью. И никакой политики. Конечно,
рассказывал знакомым о том, что глава
Временного правительства России
Александр Керенский — его земляк и сын
того самого директора гимназии. Но когда
из эмиграции вернулся Ленин и в течение
нескольких месяцев прорвался на вершину
российской власти, Кузнецов, по-видимому,
был потрясён, узнав в нём того самого
Вовку Ульянова, с которым они когда-то
в детстве играли в бабки...
Обстоятельство личного
знакомства с главой российского
правительства неожиданно и резко
изменило жизнь Михаила Фёдоровича.
Скромный завуч, в течение всей своей
педагогической службы занимавшийся
разработкой методических способов и
приёмов преподавания, звёзд с неба не
хватающий, вдруг стал объектом внимания
окружающих. Волей-неволей пришлось
напрягать память и вспоминать события
30-40-летней давности. Первыми его
слушателями были сослуживцы и знакомые,
потом — ученики. Уже в мае 1919 года его
попросили всё подробно изложить на
бумаге. Спасские большевики стали
приглашать в дни революционных праздников
на трибуну поделиться с товарищами
личными впечатлениями о детстве вождя
мирового пролетариата. Его слова
цитировала местная газета «Крестьянин».
Особенно частыми стали встречи с людьми
и воспоминания после смерти Ленина в
январе 1924-го. В том же году Михаил
Фёдорович вновь подробно описал «для
истории» гимназический период своей
жизни в Симбирске.
Все эти годы Кузнецова не
покидала мысль напомнить как-то Ленину
о себе, хотелось доброго слова и поддержки
со стороны великого одноклассника. Но
воспользовался он этим знакомством
лишь когда в стране начался голод: «В
1921 году в письме своём я обращался к
Владимиру Ильичу с просьбой о назначении
мне индивидуального пайка, который я и
получал в голодном году. По распоряжению
В.И.Ленина мне было предоставлено право
выбора работы и местожительства... Я мог
сохранить своё здоровье и успешно
работать в школах. Такова была забота
его о трудящихся, в частности, обо мне».
Любимый
товарищ
При поступлении в первый
класс Симбирской классической гимназии
в 1879 году Ульянову было 9 лет, Кузнецову
— 11. Но это, по воспоминаниям Михаила
Фёдоровича, не мешало им дружить: «В
низших классах и двух высших - седьмом
и восьмом — я сидел с ним за одной партой.
Мы жили тогда на одной улице». О вождях
уже не принято было говорить плохо,
поэтому Володя Ульянов в воспоминаниях
Кузнецова «был самым развитым и начитанным
из нас», «воспитывался в высококультурной
семье», «выделялся своей аккуратностью
и настойчивостью», «сидел спокойно,
внимательно слушал, сосредоточенно и
вдумчиво писал», был «твёрдый и
уравновешенный, с блестящими способностями»,
«подавал пример исключительной
работоспособности, отличной успеваемости,
скромности и замечательной культурности,
дисциплинированности». Даже на экзаменах
он был не как другие: «Все мы ужасно
волновались, - вспоминал Кузнецов. -
Только Владимир Ульянов, сидя за отдельным
столом, спокойно и неторопливо писал
экзаменационные работы». А когда Михаил
Фёдорович рассказывал, как они вместе
с Володей играли во дворе в лапту и
бабки, то тут же оговаривался: «Но
выигрыша он никогда не брал с собой».
В 1925 году Кузнецов покинул
Спасск и вернулся в город детства — уже
в Ульяновск. Работал два года заведующим
6-й школой, затем заболел брюшным тифом
и ушёл на пенсию. В ленинские дни продолжал
выступать на митингах и собраниях,
публиковал воспоминания в газетах,
опровергал при этом выступления других
знакомых Ленина. К примеру, Д.Андреев
опубликовал в журнале «Звезда», что
В.Ульянов посещал пансион при Симбирской
гимназии. Кузнецов же утверждал, что
«Владимир Ульянов... в пансион не ходил,
в пёрышки не играл и с Д.Андреевым не
гулял». Жизнь у Михаила Фёдоровича,
видимо, была в те годы нелёгкой, и он
написал письмо в Москву сёстрам Ленина
— Марии и Анне: «В настоящий момент
пенсии в размере 55 рублей в месяц для
меня недостаточно, так как хлебный пай
мой очень мал — 200 грамм на день, а
покупать продукты с рынка стоит дорого...
Обращаюсь к вам с просьбой об увеличении,
если возможно, получаемой мною пенсии
до 100 рублей в месяц... Не окажется ли
возможным перевести меня на получение
персональной пенсии, как Героя труда
на основании постановления Спасского
отдела профсоюза рабпроса».
Спустя 5 лет он написал и
вдове Ленина: «Прошу Вас исходатайствовать
мне персональную пенсию, так как
получаемая мною сейчас пенсия за выслугу
лет 106 рублей в месяц является далеко
не достаточной для моего существования,
что может подтвердить Вам посетившая
меня известная советская писательница
Мариэтта Сергеевна Шагинян». Крупская
же, больше других переживавшая факты
иконизации Ленина, в 1932 году сказала о
его воспоминаниях так: «Работа
М.Ф.Кузнецова очень подогнана под текущий
момент». Спасскому педучилищу, кстати,
к тому времени было присвоено имя
Н.К.Крупской. В 1942-ом Михаил Фёдорович
скончался. Некролог в местной газете
подписал тогда родной брат Ленина —
Дмитрий Ильич Ульянов, эвакуированный
из Москвы в Ульяновск во время войны.
Родственники «любимого товарища» не
оставили Кузнецова и в последний час.
Николай
МАРЯНИН,
краевед.
На фото:
Владимир Ульянов в городе Пскове (1900
год).
Источник: http://Газета "Новая жизнь", 24 января 2014 г. |