|
Однобокое
беспамятство
В
газете «Ульяновск сегодня» за 16 октября краевед В.Воробьёв рассуждает об
исторической достоверности фактов, изложенных мной в опубликованной в одной из
газет статье. Хочу сообщить читателям, что я привёл в ней всего две цифры,
взятые из отчётов И.Н.Ульянова. В 1869 году, когда он приехал в Симбирск, в
губернии насчитывалось 462 народных училища, а в 1885-ом, по последнему отчёту
Ильи Николаевича, училищ этих стало 434. Задачка для второклассника: на сколько
сократилось количество школ в Симбирской губернии за 16 лет работы И.Ульянова?
Правильно, на 28 школ. Из этого я сделал очевидный вывод: конечно, новые школы
при Илье Николаевиче открывались, но закрывалось их при этом ещё больше.
Так
о чём же спорит уважаемый В.Воробьёв? Запутав читателя множеством цифр, он при
этом не опровергает две главные – 462 и 434. А как их можно опровергнуть, если
Илья Николаевич сам указал их в своих отчётах? Эти же цифры приводит Жорес
Трофимов в книге «Отец Ильича». И в Ульяновской-Симбирской энциклопедии в
статье «Образование» отмечено, что «за период с 1869 по 1885 количество школ
несколько сократилось». А вот что пишет сам В.Воробьёв в своей книге об истории
народных школ нашего края: «На 1 января 1886 г. народных училищ в губернии стало 427». То
есть, даже меньше, чем в отчёте самого Ульянова!
Но,
несмотря на это, уважаемый краевед предлагает провести читателям газеты
«Ульяновск сегодня» урок арифметики. Он пишет, что много лет занимался исследованиями
и подсчитал, что при Ульянове в Симбирской губернии было закрыто 164 школы, а
открыто - 250. Задачка чуть усложняется: вычитаем 164 из 462 и прибавляем к
полученной разности 250. В итоге получается 548 народных училищ – более чем на 100
больше, чем по отчёту самого Ильи Николаевича! Уважаемый В.Воробьёв, объясните,
пожалуйста, второклассникам, почему
ответ у задачки не сходится? Не хотите же Вы сказать, что у Ульянова в отчёте
цифра липовая, а у Воробьёва – подлинная?
Я
подчёркивал в своей статье, что Илья Николаевич был в жизни честным и
совестливым человеком, и склонен его отчётам доверять. Воробьёв пишет, что в
1869 году из 462 училищ только 89 были хорошо организованы, остальные же
числились на бумаге или существовали в самом жалком виде. Вопрос уважаемому
краеведу: если большинство школ существовали только на бумаге, почему И.Ульянов не избавился от фальшивок в первый
же год и продолжал упорно ставить их в свои отчёты? Или хотите сказать, что
Илья Николаевич писал липу? В 1871 году в отчёте стоит 452 училища, в 1872-м –
456, в 1873-м – 452 и т.д. Ответ очевиден: все эти школы действительно существовали!
Но
смысл моей статьи был не в этом. Я написал ещё о двух не менее выдающихся
деятелях народного образования Симбирской губернии, которых наш город предал
забвению, а часть их заслуг приписал И.Ульянову. Это Иван Вишневский, который
был директором народных училищ до Ульянова, и Иван Ишерский, занявший этот пост
сразу после Ильи Николаевича. Ведь долгое время существовал миф, что И.Ульянов
был первым руководителем народного образования нашего края. Распространял этот
миф в том числе тот же В.Воробьёв, цитирую его книгу: «Первым инспектором и
директором народных школ Симбирской губернии стал И.Н.Ульянов». Но это неправда!
Ещё в 1860 году директором училищ нашего края был назначен И.Вишневский,
который работал в этой должности 14 лет, в течение пяти из которых в его
подчинении трудился инспектор Ульянов. И созданные к 1869 году 462 училища –
это заслуга Вишневского.
Неудивительно
поэтому, что перечисляемые В.Воробьёвым учёные, профессора, авторы учебников и
политические деятели называли 434, 450 и даже 480 открытых Ульяновым школ. Ведь
о Вишневском они наверняка ничего не знали, и поэтому все имевшиеся на тот
момент в губернии школы автоматически приписывали И.Ульянову. Тот же В.Воробьёв в своей книге рождает ещё
один миф о том, что «по инициативе Ульянова» открылась чувашская школа в
Симбирске. А заведующая Квартирой-музеем В.Ленина М.Субина даже сообщила в
одной из местных газет, что Ульянов «помог получить образование первому
чувашу-педагогу Ивану Яковлеву».
Всё это далеко от истины. В действительности
И.Яковлев и стал гимназистом, и создал чувашскую школу, и поступил в университет
исключительно благодаря поддержке И.Вишневского, который многие годы работал одновременно директором
Симбирской мужской классической гимназии. Попечитель Казанского учебного округа
П.Шестаков, направляя в 1870 году руководству Казанского университета
ходатайство, писал: «Действительный статский советник Вишневский, доводя
до моего сведения, просит о пособии Яковлеву в университет, как достойнейшему и
как инородцу, достигшему собственными силами гимназического образования, для
поощрения к этому других». В результате его и в университет приняли, и
стипендию дали, что было тогда исключительным случаем.
В докладной записке на имя директора народных училищ
Вишневского Яковлев изложил первую программу своей просветительской
деятельности. А уезжая учиться в Казань, просил Ивана Васильевича поддержать
чувашскую школу материально и морально. Осенью 1870 года в Симбирск с ревизией
приехал Шестаков, и Вишневский представил ему чувашских учеников, объяснив идею
Яковлева. Ознакомившись с положением школы, Шестаков вскоре исходатайствовал
для неё постоянное денежное пособие из средств Министерства просвещения.
Благодаря стараниям Вишневского, чувашская школа с 1871 года начала своё
официальное существование.
Сам В.Воробьёв всё в той же книге признаётся
откровенно: «История народного просвещения Симбирской губернии изучена довольно
слабо и односторонне. Наиболее полно рассмотрена лишь деятельность
И.Н.Ульянова». Вот где кроется разгадка, почему его коллеги И.Вишневский и И.Ишерский
практически вычеркнуты из памяти горожан. После революции по решению большевиков могилу
почётного гражданина Симбирска И.Вишневского на Покровском кладбище вместе со
многими сотнями других усопших сровняли с землёй, а на бывшем дворянском кладбище
остался лишь надгробный памятник И.Ульянова. Даже в Ульяновской-Симбирской
энциклопедии на хотя бы небольшую статью о Вишневском места не нашлось.
И Ивана Ишерского не называют
выдающимся педагогом и просветителем, не ставят ему памятников, хотя он
проработал инспектором и директором народных училищ 32 года – вдвое дольше
Ульянова. При этом число школ при И.Ишерском к 1904 году выросло до 1099 – в
2,5 раза больше, чем в 1885-м! В заслугу
И.Ульянову ставится создание за 11 лет директорства 7 образцовых сельских
училищ губернии, которые открывались в собственных новых помещениях,
оборудовались хорошей мебелью, лучшими учебниками и пособиями. А тот же
И.Ишерский к 1904 году довёл количество образцовых училищ до 111, то есть в
среднем открывал по 5-6 таких школ ежегодно.
В.Воробьёв, в доказательство высокого
авторитета И.Ульянова в симбирском обществе, приводит добрые слова
А.Алатырцева, сказанные на заседании Симбирской городской думы после смерти
Ильи Николаевича. Но уважаемый краевед забыл сообщить читателям, что дума,
в которую Алатырцев обратился с предложением отслужить в Доме городского
общества панихиду и возложить венок от городского общества на могилу Ульянова, в
итоге уклонилась от обсуждения и передала решение вопроса в городскую управу.
Там споры шли более полутора месяцев (!), после чего в панихиде и венке
отказали совсем и решили лишь «выразить письменно вдове покойного
соболезнование».
Повторю ещё раз, что Илья Николаевич
был в жизни добропорядочным и совестливым человеком, он действительно честно и
самоотверженно трудился на ниве просвещения. Но если бы он узнал, что его
авторитет спустя десятилетия будет держаться на хитрых уловках с цифрами и
фактами, на забвении его коллег-педагогов, на причастности к рождению вождя
пролетарской революции, он сгорел бы со стыда и отказался от возложенного на
него бремени «выдающегося педагога и просветителя». И я искренне хочу очистить
образ Ильи Николаевича от мифов, созданных его неумеренными восхвалителями. А
также - вернуть из беспамятства не менее выдающихся педагогов и просветителей
Симбирской губернии Ивана Вишневского и Ивана Ишерского, которым наш город
просто обязан воздать должное – назвать их именами улицы и учебные заведения, открыть
музеи, найти могилы и поставить им памятники.
И последнее. Я написал статью об Илье
Николаевиче потому, что противники возвращения нашему городу исторического
названия Симбирск некорректно использовали имя И.Ульянова для обоснования своей
позиции. Давайте здесь тоже будем честными: Симбирск в 1924 году переименовали
в честь В.Ульянова-Ленина, а не его отца. И если когда-нибудь имя Симбирск вернут
нашему городу, к Илье Николаевичу это не будет иметь никакого отношения.
Николай МАРЯНИН,
тоже краевед. Редакция газеты "Ульяновск сегодня" отказалась печатать статью бесплатно, пояснив, что за статью Воробьёва заплатил Ленинский мемориал.
| 
